Начало Куда девать ребенка ч 1

В последней части мы расстались на моей истерике. Как правильно сказали: нервный срыв должен был быть, вопрос когда. Срыв случился вовнутрь, я затихла и чтото варила. Состояние было как после пьянки: лежишь и думаешь, что же я вчера творил?! и мозг подсовывает картины одна страшнее другой: что было, что не было…

Но одновременно пришла бычка: я права, а школа нет. И в игру «Мы все немного не правы» я играть не буду.

Забегая вперед скажу, что я сделала все правильно. Единственное, что с налетом бабьего.
Это как с новой деятельностью: в начале куча суеты, вопросов, бессмысленных взмахов руки. А потом уже, на второй похожей задаче, ты способен действовать в энергосберегающем режиме и с пониманием того, что куда укладывать.

Со мной связалось новое лицо. Завуч номер 2. Девушка молодая, современная. С ней уже можно было говорить нормальным языком. Потом мы встретились с директором, которая была мила и клиентоориентирована =)

До этого все мое общение кружилось в треугольнике «учителя, которые накосяпорили и хотят отмазаться» + «я в стрессе, а значит все враги» + «дети, которые не верят в справедливость». Если зависнуть в этом кружке, то можно сожрать себя и окружающих.

Я решительно и равнодушно сообщила, что не верю им всем. И предложила придумать варианты, как ОНИ будут решать ситуацию.
А я, баба нервная, буду или соглашаться, или нет. Потому что мы все будем помнить о том, что я святая, а вы все мне должны. Вот так, да. И именно вы меня такой создали, рекомендую помедитировать над этим. Точка.

Директор мягко просила меня забрать заявление, мол разберемся тихонечко. Я сказала: «Нет. Вы мне прислали официальный ответ, что расследование будет длиться месяц. Я могу расценить Ваш ответ с двух позиций.

Первая: у вас есть месяц на перевоспитание коллектива.

Вторая: в школе ходят педофилы и опасные люди, а школа месяц непонятно, что будет делать. У меня требование: НИКТО не поднимает вопросы приемной семьи ни в каком ключе. Дети никаким образом не должны соприкасаться с русичкой, завучем и физруком. Все улыбаются друг другу и хотят заниматься учебной деятельностью как профессионалы. Если Вы не докажете, что способны контролировать Ваш коллектив, то я прочитаю письмо по второму варианту. И в школу приедут все, кого посчитаю нужным пригласить.»

Директору в общении со мной помогла опека. Опека на следующий же день, после моих воплей о любви и дружбе, связалась с Департаментом Образования. Департамент решил создать координационный совет с выездом в школу. Выглядит совет так: приезжают суровые тетеньки и начинают шманать документацию, в том числе, и устраивать расследования на предмет: пошто сироту обидели?
Мы договорились, что дело координационному совету я давать месяц не буду. А дальше посмотрим на поведение школы.

От себя обещала, что займусь самыми главными преступлениями детей: проверю наличие всех тетрадок и запрещу пользоваться телефонами во время уроков. Если же учителям не нравится блузка с котенком на кармашке, с удовольствием приму любую материальную помощь в виде правильной блузки.

Лену перевели в другой класс, где нет русички и ее классухи. И я согласилась со школой, что даю шанс расследовать дело и уволить педагогов тихо. Ну и типо выговоры всякие, лишение премий и прочие осуждения всем участникам. Да, хочу так.
На самом деле вопросы к этим педагогам уже были. Но как обычно, лежит себе, никого не трогает, значит пусть будет. Неделю шли опросы школьников и некоторых родителей, и собрался материал подтверждающий мои заявления. Так что это уже не месть нервной тетки, а вполне себе взрослая ответственность за свои действия.

Могу сказать, что в школе обстановка заметно изменилась. Русичка ходит с видом герцогини в изгнании, но — удивительно! — оказывается, что она умеет молчать. Физрук на сессии, но дети ехидно замечают, что качество редких уроков с его участием стало значительно более профессиональное. Ряд доморощенных психологов тоже подзаткнулся. Да и в общем атмосфера изменилась, скажу честно.

Основные метания у меня были вот в чем — идти дальше или нет. И вообще, чего я хочу?
На эмоциональном уровне мне хотелось их всех уничтожить, наказать, заставить гореть в аду.
Мозг сообщал, что главное — создать приемлемые условия для более важной, текущей деятельности: адаптация и успешная учеба детей.

Как выразилась мама одной из девочек: «Да, я ненавижу многих педагогов и расстреляла бы их, но мне здесь жить, и как я их буду в магазинах потом встречать?»
Если жителям поселка важнее тихо просуществовать дальше, то не мне влезать в такие взаимоотношения. Тем более, что наша семья собирается эту местность покидать.
Поэтому мозг выиграл.

Самое главное из ситуации я получила: алгоритм общения со школой.

1. Идем к педагогу, сообщаем ему свое мнение о ситуации. Вас попробуют включить в игру «Сам дурак». На этом месте нельзя зависнуть — это самое тонкое место для нервов.

2. Если с педагогом договориться возможности нет, пишем заявление на имя директора с обязательным требованием прислать ответ письменно. И с пояснением куда затем заявление уйдет (Прокуратура, МинОбр, Омбудсмен, СМИ и т.д.).

3. От вредности и для ускорения частным порядком можно завернуть в Департамент Образования на предмет «вот собираюсь нести заявление в школу». Если что приду с заявлением к вам. ДепОбр обязательно отсигналит в школу! Вообще, чем участников больше, чем быстрее идут дела.

4. Если директор бычит, пишем дальше. Наслаждаемся! Но как правило директор не любит таких наслаждений, поэтому проявит чудеса профессионализма.

Все банально. И это работает. Самое тяжелое здесь — это эмоциональное включение в процесс. Расшат нервов может быть таким серьезным, что связываться не хочешь. Полезно встать в позицию «Я Д\Артаньян». Почему-то они мозжечком чуют ее, как единственно выигрышную.

7 ноября был суд над матерью Лены. Мать не пришла. Сказала, что посоветовалась с подругами и они рекомендовали туда не ходить. Мол это нужно всем, кроме биоматери. Тем более у нее образовался синяк под глазом и дикое похмелье.

Решение по Лене в общем-то сформировано — она у нас. Суд сейчас нужен нам только с точки зрения финансов: как только решение суда вступает в действие, нам будут полагаться деньги. 28 ноября повторное заседание, если мать не явиться, то ее ограничат в правах без нее.
По новой инфе биомать куда-то уехала… к новому мужчине. Адрес не сообщила. Звонила Лене… занять у нас денег....))
Появился дядя Лены. Предложил переехать к ней. Когда Лена отказалась, разозлился «хочешь чтобы чужие люди за тебя деньги получали?? совсем о семье не думаешь». Лена положила трубку и уставилась на меня.

Лена… ох… Как говорили в школе приемных родителей: медовый месяц закончится, начнутся трудовые будни.
Они начались, да)

Скажу честно, я думала будет тяжелее. Все ситуации имеют отношение исключительно к времени. Нужно время. Год, два. Но есть плюс — если опыта общения с бюрократами у меня нет, то талант и опыт общаться с подростками у меня есть.
Самое главное, что я их люблю, потому что без любви хочется взять подростка за ноги и об косяк.

Вчера дочь легла на меня своей большой жопкой и орала басом: «Чего меня все бесят!!?? Почему я не знаю, чего хочу и это меня бесит??!!» Добавкой сверху рухнула Лена и запищала: «Меня тоже все бесит. Но я знаю чего хочу, но этого нет! и меня это тоже бесит!!»
Я из под груды тельц вопила: «Пшли вон, недоделанные люди! Раскидали свои гормоны по моей квартире! Когда же вам всем станет 17-18 лет и хоть на людей будете похожи???»

Когда-то давно я прочитала маленькую заметку. Суть была такая. Мальчик 12 лет заинтересовался своим грядущим подростковым возрастом. Нашел кучу медицинского и психологического материала. И вошел в подростковый возраст уже готовый. И кризис подросткового возраста даже не заметил.
О-ляля! это же вариант, решила я когда-то!
В итоге дети у меня к каждому возрасту были вполне себе готовые — они знают, что с ними так и не так. А саморефлексия через юмор сглаживает многое.

Но если брать Лену, то вот что конкретно меня просто бьет в мозг.

Первое Манеры. Да, да, да. Эта задача решается тупым натаскиванием ребенка на новый навык. Она ест почти все ложкой: рис, спагетти. Подливку бережно подтирает хлебушком. Потрясает экспериментами с одеждой и косметикой. В конфликт вступает как негритянка из фильмов: руки в бок и…

и хабалисто орет.

При нашей семье она такое не позволяет — края видит. Но в школе или на улице она такая во всей красе. Правда это реакция на наезд, а не типичное поведение (ура! значит исправимо).

Второе. Лена идет по типу ипохондрика. Болячки бережно собирает и пестует. За организмом следит под лупой. Очень любит поговорить о жизни в ключе: «ой, жизнь моя тяжелая, полная несчастий! а еще у меня вот здесь плохо, и здесь плохо, а здесь болит». Есть плюс — она-то вряд ли станет алкоголиком с таким подходом к здоровью. В доме появились пузырьки с витаминами, сироп Солодки — лакомство. На днях мне пришлось ей дать таблетку кальция со словами «Это офигенское средство от нервов».

О Боже! это неожиданный «подарок» для семьи, которая не любит болеть. Мы тихо ее троллим, чтобы не увлекалась. Но иногда это очень раздражает. При порезе пальца она хочет операцию на открытом сердце! Дети увлеченно пугают ее гангренами и гробами.

Между делом я спросила, а о чем взрослые вокруг разговаривают, когда встречаются вечерами? Лена уверено сказала, что именно об этом: о тяжелой и невыносимой жизни.

— Угу, — сделала вывод я, — А мы о чем разговариваем когда встречаемся?

— Не об этом. Но я не могу понять о чем. Все время разное.

Это «разное» она не может собрать в схему. Поэтому предлагает свою схему боли и печали.

Ребенок сбит с толку: привычные темы разговора отклика не находит. Новые темы для разговоров еще не найдены. Ноющие интонации не работают, других интонаций пока нет.

Нужно время и терпение. Если я просто перевожу темы, то старшие дети очень жестоки. Воспитание через коллектив даются коллективу и Лене тяжело.

Моя мама совершила тотальную ошибку. Она не смогла перестроиться на то, что Лена обычный новый ребенок. Бабуля чрезмерно жалела Лену, невольно посадив ее разговоры о тяжкой жизни себе на шею. Бабуле было стыдно напрячь трагическое дитя хоть чем-то. В итоге она начала превращаться в обслуживающий персонал самого несчастного в мире Карлсона. Превращалась и молча бесилась от этого.

И третье. Лена любит страстно, ревниво и дремуче. Вся! Она любит как 3х-летний ребенок. Чтобы мы каждую минуту были вместе, чтобы мы все делали вместе. Каждую секунду и только для нее и с ней.
— Лена! до 18.00 я должна побыть одна и сделать все свои дела.
Без трех минут шесть она уже сопит под дверью, поглядывая на часы.
У нее нет понимания личного пространства объекта любви. Я — ее новая МАМА. А мама — это всегда и каждую секунду вдвоем. Бедный будущий Ленин мужик..!

Остальные дети тихо фигеют. Иногда сын просто встает между нами и властно уволакивает меня к себе. Лена крадется следом — нового брата она безмерно уважает, но он уводит МАМУ!!!

Это усугубляется еще тем, что она была одним ребенком, и не умеет жить с братьями-сестрами. Отсюда позиция, что не она пришла в семью с тремя детьми, а в наши с ней взаимоотношения влезают какие-то еще три ребенка. Мне приходиться быть грубовато-правдивой на этом моменте. И вновь, и вновь возвращать ее к тому, что семья — это мы все шесть человек. Что мы все разные, и любовь между нами распределяется не по типу кто сегодня хороший и самый любимый.
Этому она не верит. Она будет самой хорошей и самой любимой, нужно это мне или не нужно!

Повторюсь — время и терпения. И, походу, у нас времени вся жизнь…

Куда девать ребенка ч 17