Для многих тольяттинцев ( да и не только тольяттинцев) моего поколения, увы, промышленность/заводы (про сельское хозяйство можно говорить отдельно и долго) стали чем-то малопривлекательным. Во многом сознательно многими гражданами формировался крайне унылый образ промышленного производства: «работа на заводе — не для нас». Куда как более перспективным считалось занятие «бизнесом», торговлей, управленчество разных мастей, шоубизнес и разное такое прочее.

Лично у меня ассоциаций плохих не было, я — "ребенок завода" (очень понравилась мне вот эта статья). И все же с вопросом и гипотезой ребят моего круга нужно было работать.

Гипотеза звучала так: «Мы можем прожить, не работая на заводах. Заниматься производством — глупо и ненужно, есть гораздо более важные дела» (как метко выразился один мой товарищ, «кругом одни гитаристы, на заводе работать некому»). Вопрос был проще: «Зачем?».

На вопросы о смысле отвечать вообще сложно. Я прошел через некоторое количество исследований и экспериментов, прежде чем стал более-менее готов ответить на вопрос с т.з. экономическо-управленческой.

Для этого надо развеять некоторые мифы. Открытое общество, открытая экономика и открытые системы — это прекрасные вещи, которые в реальности не существуют. На всякую свободу найдется ответственность, а на всякого мудреца – довольно простоты, это еще Ньютон с Островским обобщили) Именно поэтому актуальную структуру глобализованного мира совершенно правильно обозначают как постколониальную. При рассмотрении прогресcивного западного опыта об этом забывать не следует.
Экономика развитых стран работает на притоке ресурса (дешевого сырья, товаров, дешевой рабочей силы, интеллектуального потенциала) извне, из полуколонизированных государств Азии, Африки и Латинской Америки (всех тех великих цивилизаций, которые в учебниках истории стыдливо загонялись в скромные разделы). Впрочем, правильнее будет говорить уже не о странах, а, скорее, о классах в глобальном понимании. Т.н. «элиты» существуют в материальном мире за счет массы «полустерильных рабочих» (ср. условную «стерилизацию» населения Китая), возводя для обоснования ситуации разноплановые теоретические построения.

Возможно, описанная ситуация характерна не только для прямо указаннных стран, но и всего «третьего мира» (интересно, многие ли употребляющие эту фразу задумывались над тем, что она может значить в действительности?). Трудовая миграция в Россию имеет похожую природу. Люди едут туда, где другие люди будут их использовать на условиях немного лучших, чем дома, и где вероятность успеха (каким бы он ни был) выше.
Что предлагает нам теория в ответ на эти представления?

Легенда о креативном городе
Среди моих знакомых есть люди, которые уверены, что города могут существовать за счет оказания другим городам неких нематериальных услуг. Иногда доход ит до того, что эта схема представляется возможной для глобального применения.
Надо сказать, что за последние тысячелетия эволюция человека не претерпела критических изменений. Мы остаемся информационно-вещественно-энергетическими сгустками, и даже утопия вроде «Матрицы» не оспаривает необходимости удовлетворения телесных потребностей. Это означает, что человечество как вид продолжает зависеть от потоков вещества до тех пор, пока не будут найдены, если нужно, альтернативные решения. Калорийность диеты – переменная, но колеблется она в сравнительно небольшом пространстве значений.

В этой связи столь продвигаемые концепции «креативной экономики», пятеричного сектора экономики, в которых роль промышленности и реального сектора иногда отодвигается на второй план, получают вполне ожидаемые «неудобные» вопросы.

Кстати, по моему глубокому убеждению, люди, которых считают ведущими теоретиками «креативного города» или «креативной экономики» (Чарльз Лэндри, Ричард Флорида, Питер Холл) не писали о том, что города могут развиваться только за счет творческих индустрий. Они даже не говорили об обязательности таких отраслей для города. Вся сомнительная новизна концепции состоит в том, что они подчеркивали роль творческого мышления в социальных системах и ситуациях, акцент, который делался неоднократно в течении всех Возрождений в истории человечества. Их право на свежесть заключается именно в том, что человечеству требуется повторять уроки.

В то же время для меня очевидно наличие в умах искаженной версии этой концепции, когда массам предлагается верить, что современный город может развиваться за счет отраслей «надстройки» — туризма, искусства, культуры, финансовой, образовательной сферы… На мой взгляд, искажение было сознательной попыткой придать неоколониализму новую форму. Попыткой, в какой-то мере удавшейся. В этом случае квазидоминион сохраняет за собой лидерство в непроизводственной сфере (контролируя производство через систему интеллектуальной собственности, сельское хозяйство – через законодательное регулирование (иногда с манипулятивным использованием науки), а квазиколониям достается почетная миссия размещения вредных производств и поставок товаров по установленным «сверху» ценам.

Какими бы креативными мы ни были, художнику ведь тоже нужно есть, не так ли?

Интермедия: давеча профессор экономики в одном из университетов спросил аудиторию, почему Мальтус был неправ? Я оказался рядом и поспешил заявить, что идеи Мальтуса не потеряли своей актуальности. Человек довольно рано и совершенно уместно указал на факт того, что численность населения планеты нужно регулировать сознательно (или она будет регулироваться сама). Многие граждане тут же записали английского священника в сторонники «золотого миллиарда». Не знаю, так оно или нет, но на ограниченность ресурсов в планетарном масштабе Мальтус указал довольно рано, посмотрев на вещи с точки зрения окружающей среды. Несмотря на технологические нановинки и умение отдельных граждан есть продукты собственной жизнедеятельности, возможности земного шара по количеству вмещаемого гомосапиенса довольно ограничены, а потому выводы Мальтуса в целом актуальности не потеряли. Квантовый переход в природе этого самого сапиенса пока не так заметен, видимо, поэтому концепция «экологического следа» становится все более известной, а ООН записала регулирование численности в одну из глобальных задач.

И мы возвращаемся обратно к идее промышленности и сельского хозяйства. Очевидно, что их ресурса должно хватать на удовлетворение потребностей человека. Тезис. С другой стороны, они не должны вести к деградации окружающей среды. Антитезис. И так мы приходим к синтезису: устойчивый город. В идеале устойчивый город в долговременной перспективе (то есть хотя бы в рамках 1 технологического цикла) способен обеспечить реализацию своих потребностей без ухудшения окружающей среды.

Возможна и другая модель города, удовлетворяющая перечисленным параметрам, город на привозе, к примеру) И я не про Одессу) Города, к которым по тем или иным причинам стекаются внешние ресурсы, в обмен на реальные или виртуальные ценности. Модель «креативного колониального города» — она как раз об этом. Мы даем вам нематериальное, забирая необходимый вещественный и энергетический ресурс (причем нередко по ставкам, установленным произвольно).

Большинство городов находится примерно в середине этой схемы, совмещая работу на внешнюю среду с попытками удовлетворить потребности внутри себя. В глобальной экономике становится ясно, что город должен иметь возможность предложить что-то внешнему миру, и это что-то должно предлагать такое соотношение цены и качества, что конкуренты не смогут занять эту нишу (по крайней мере, в течение некоторого времени). Рассматривать ситуацию, когда предложение делается в ультимативной форме, мы здесь не будем.

Что это значит в применении к Тольятти?
Это значит, что у города просматривается 2 базовых сценария развития и спектр промежуточных между ними. Обозначу только крайние:
1) Попытка стать устойчивым городом, не зависящим от импорта вещества и энергии, находящимся в процессе свободного обмена информацией. Это предполагает, что вокруг Тольятти должно быть налажено сельское хозяйство и независимые энергопоставки, а промышленность должна поставлять все товары, необходимые населению (с соответствующей ревизией потребностей населения(. Очевидно, что в ближайшей перспективе этот сценарий вряд ли воплотим. Очевидно, что стремиться к нему, тем не мeнее, следует.
2) Зависимость от импорта ресурсов и спроса на городской экспорт. Очевидно, что этот сценарий реализуется в настоящее время. Энергетические, вещественные потоки выводятся за рамки города, в то время как информационные стараются наоборот, замкнуть внутри него. К чему приведет схема, предсказать несложно. Выкачав ресурсы из города, «элита», захватившая управленческие рычаги, покинет его, оставив горожан наедине с проблемами.

Отлично, виноватые назначены, может предположить мой читатель) Осталось найти и наказать эту самую «элиту», и жизнь наладится сама собой) Не все так просто. Поступки «элиты» являются отражением многих поведенческих установок самих граждан.

Не начав развивать устойчивые технологии (хотя на первых этапах это может представляться полным экономическим безумием), мы не сможем идти дальше.

Работая над самообразованием, используя возможности открытых ресурсов, мы сможем получить преимущество в технологиях, осваивая и презентуя новое.

Скажем, поддерживая местного производителя, мы оставляем по крайней мере часть средств в городе.

Относясь к местной культуре без снобизма и скепсиса, мы можем помочь артистам занять достойное место на российском и мировом уровне, а значит, повысить устойчивость всей городской среды.

Регулируя свое поведение и потребности, мы высвобождаем средства, которые могут быть направлены на поддержку действительно важных для города вещей.

Не допуская халатного или корыстного в отношении природных ресурсов, мы обеспечиваем не только себя, но и своих детей.

Изменив отношение к производству и заводу, осознав, что, вынося вредное производство в Китай, мы не решаем проблему, а лишь ненадолго откладываем ее, мы можем поднять городскую экономику.

В общем, не так уж мало зависит от отдельного человека, ведь на всякую свободу найдется ответственность. И винт ее иногда похитрее, чем любые либеральные ухищрения)