Обращайтесь к нам в Фонд «Духовное наследие»! Мы поддерживаем, прежде всего, молодежь. Третий год подряд проводим театральные представления, в которых участвуют наши тольяттинские дети, профессиональные и не профессиональные артисты всех жанров. Телефон 34-17-88.
Если Вам что-то известно о моем с ним совместном бизнесе, сообщите! Буду признателен. Мы с Николаем Альфредовичем друзья по Ротари-клубу. Теперь оппоненты по политическим партиям.
Старик! Вы обложались со своим вопросом!
У меня две байдарки: одна — купленая мной, вторая — подаренная капитанами Жигулёвской кругосветки на 50-летие. А Вы, уверен, перед тем, как ужалить читаете только последний коммент. Вот и «наступили»…
Благодарю за приглашение!
Ещё недельку подожду и… вспомню молодую свою партийную жизнь! Как у меня колени дрожали и голос осип, когда я выступил в ДКиТ на отчётной партийной районной конференции с резкой критикой нашего руководства…
Юра! Держишь удар — это по нашему!
Но завсегдатаев что-то маловато — наверное опохмелились в понедельник.-)
Вопросы:
1. Турагенство «Адмирал» — это не ваша «дочка»?
2. Какое у тебя отношение к идее сквозной набережной — это реальная мечта с воплощением через 10-15 лет, или утопия?
3. Дорога через «лес» для Тольятти теперь по прежнему актуальна?
Алеева взяли на квартире. По имеющимся сведениям, его выдали соседи. Когда его вели мимо мечети (наискось от моей квартиры), толпа вокруг него стала увеличиваться. С Заводской улицы патруль повел Алеева к площади Революции. У здания окружного суда из толпы неожиданно вынырнул офицер. Взмахнув шашкой, он рассек череп Алееву: кровь и мозги брызнули на стены здания. Абас умер мгновенно. Толпа закрыла его от меня.
Площадь, где когда-то был памятник царю Александру II, была заполнена белочехами, белогвардейцами. Сюда стекалась буржуазия, духовенство, спекулянты, черносотенцы. После Октябрьской революции памятник был зашит досками. Сейчас же контрреволюционная толпа отдирала доски, разбирала куски себе на память о царе-«мученике».
С площади на Заводскую улицу я пройти не мог — столько было народу. Мне пришлось пробираться обратно по Дворянской до Панской. На углу Панской и Саратовской мне преградил путь чешский пулеметчик, который обстреливал гостиницу «Националь». В этой гостинице жили наши военные специалисты. Мне пришлось пройти к Предтеченской.
Всюду валялись трупы людей, стены были забрызганы кровью, стекла во многих зданиях выбиты. Это было дело рук белогвардейцев и подонков общества — черносотенцов и спекулянтов.
На углу Николаевской и Заводской лежал на мостовой убитый комиссар жилищного отдела т. Штыркин. А у самого клуба коммунистов — растерзанный толпой т. Венцек. Тов. Венцека, как стало известно через многие годы, выдал коммивояжер Неусыхин.
На углу Заводской и Соборной была убита коммунистка латышка Вагнер.
В штаб, находившийся в клубе коммунистов, я попасть не мог — там уже были чехи. У дверей стояла охрана, заходить было незачем, и я прошел мимо.
На улице Льва Толстого я видел большую толпу обывателей, приветствовавших белочешские войска. Дамы в белых платьях, мужчины во фраках и смокингах бросали цветы «избавителям» и целовались с ними.
Долго оставаться здесь было опасно. Я пересек улицу и пошел по направлению соборных садов. На Алексеевской встретил члена подпольного комитета Константина Левитина. Ему первому рассказал о благополучном отъезде В. Куйбышева и Е. Коган, а также о тех ужасах, которые видел на улицах и у клуба коммунистов. Известие о смерти Венцека потрясло Левитина.
В свою квартиру я переехал незадолго до занятия Самары белочехами. Меня в доме никто не знал, и я надеялся, что там можно укрыться. Левитин также посоветовал пока побыть дома.
Вернулся домой. Жена рассказала, что мать с сестрами Сарой и Соней ушли и скрываются у родственников. Они были вынуждены это сделать, так как в доме, где они квартировали, находился офицер, известный своими белогвардейскими настроениями, и он, конечно, выдал бы их.
Белочехи, и особенно местные белогвардейцы, продолжали бесчинствовать. В эти дни был убит слесарь А. С. Канихин, популярный пролетарский поэт. Его расстреляли на углу Панской и Шихобалов-ской. В гостинице «Националь» расстреляли комиссара Елагина. В госпитале убили дружинника железнодорожника т. Желябова. За оказание помощи раненому красноармейцу был убит рабочий Т. Д. Романов.
На берегу Самары было расстреляно более 100 пленных красноармейцев, на плашкоутном мосту — до 20 красноармейцев. За первые два дня было расстреляно и растерзано белобандитами более 300 человек.
В последние дни своего господства в Самаре белочехи и белогвардейцы нашли еще один способ убивать людей. За время своего хозяйничанья учредиловцы и белочехи награбили много товаров и продовольствия. Все это они свезли в склады на берегу Волги. В складах имелось много сахару, крупы, муки, мыла, готового платья, обуви, мануфактуры. Вывезти все белогвардейцы не имели возможности — не хватало транспорта, поэтому они допускали жителей к складам. Но как только люди начинали выносить вещи или продукты, белогвардейцы открывали огонь.
Если при вступлении чехов в Самару улицы ее были залиты кровью, то 7 октября 1918 года, когда входила Красная Армия, на улицах не было ни стрельбы, ни убийств.
На гильзе остаются следы от закраин магазина, ударника, выбрасывателя, казённика. Этого достаточно, что бы идентифицировать гильзу и ствол. Я сержант сапаса, чижик ты пестрожопый.
основные следы — на гильзе.
в большинстве случаев идентификация возможно только по ним. или считаешь, что охотничий гладкоствол, например, не идентицицируем?
Все права на материалы, находящиеся на сайте , охраняются в соответствии с законодательством РФ, в том числе,
об авторском праве и смежных правах. При любом использовании материалов сайта, гиперссылка (hyperlink) на сайт
обязательна. (Условия ограниченного использования материалов)
SachkovYA