«Сталинград» в нашей семье – это личное. Сталинград – это мой дед, Александр. Летом 1942 года, плотник из Балахны, 1903 года рождения, отец шести дочерей – призван в Красную Армию. От Саратова, пешком идут на войну, потому что немецкая авиация, непрерывно атакует поезда на железной дороге, суда на Волге.

Сохранилось два письма. Первое – солдатский треугольник от 21 сентября 1942, с обратным адресом: 2-го сводного батальон 1-ой роты, 2-го взвода. В письме нет никаких героических описаний, Так, немного о погоде, о том, что похолодало «…15 сентября был мороз» да с кем служится, из знакомых по гражданской жизни. Идёт война.

Передовая — в 12 верстах, дед Александр пишет, что жив и здоров, хотя убило снарядом командира, ранило ещё пять бойцов, а он находился от них в десяти шагах…

Второе и последнее письмо, датировано 10-м октября 1942 года.



Дед пишет что всего послал четыре письма, отослал домой 150 руб денег. Просит прислать посылку с «…обшитыми варижками и тёплую рубашку, сухариков а там ещё что сгодится если буду жив получу и воспользуюсь».


Письмо обрывается словами, написанными химическим карандашом, грифель которого уже не было возможности размачивать в воде: …досвидань писать не когда…

Красноармеец Александр Фёдорович Рученин — умер от ран, в госпитале, в ноябре 1942 года. Его фамилия, должна быть на Мамаевом кургане, хотя мы её так и не нашли…

Хотел сначала написать про Сталинград, что -то соответствующее, его всемирно историческому значению победы. Но получалось напыщенно и трескуче…

О войне в Сталинграде — нужно и важно писать, а главное уметь читать, знать и помнить. Слишком здорово, сейчас некоторые современники, наловчились подменять смыслы, додумывать мысли, переигрывать исторические роли и факты, расставлять акценты и оценки…

Я даже не беру современное кино о войне…

Солдатские письма — сильнее любого кино со спецэффектами.
В этих письмах — нет слов о тяготах, лишениях, страданиях. И не потому, что так хорошо действовала цензура. Нет. Солдатам на передовой хотелось оставаться людьми, на той страшной войне, не волновать близких.

Важны были, все бытовые мелочи из дома. Сколько картошки нарыли, огурцов насолили…

О фронте — писать не хотелось. Героем себя никто не считал. Жив, здоров — Слава, Богу! Дед Александр был церковным старостой. Не очень популярное, при Советской власти, поприще.
Поэтому и приписывает в уголке письма — «крамолу»:«Маня наблюдай над моим уголком в спальной и заставляй Клавдю и остальных». В спальне — были иконы. Дед Александр просил молиться, хотя и написано в повелительном наклонении — «заставляй Клавдю и остальных»…

Своему сыну, я говорю, что его прадед — был хорошим плотником, семьянином, человеком, стойким и храбрым солдатом. Именно такие, взрослые, семейные мужики дрались не за имя Сталина и коммунизм, а за то, что было написано в первых строках, последнего письма:

«Здравствуйте моя дорогая и любимая семья жена Маня и дочки называю всех поимени Валя.Клавдя.Римма.Тая. Леля и Леночка целую всех вас несчетно рас и желаю вам всякого благополучия»