15 июня 1918 г. неожиданным ударом со стороны деревни Васильевка, город Ставрополь был захвачен сводным отрядом, 1-й Самарской добровольческой дружины, Комитета учредительного собрания Самары, под командованием подполковника Генерального штаба русской императорской армии – Владимира Каппеля.
В этот же день, прервалась жизнь председателя Ставропольского уездного исполкома, тридцатилетнего фельдшера Василия Баныкина. Советская власть в Ставрополе была свергнута вооружённым путём.
Отряд Каппеля погрузив на грузопассажирский пароход трофеи: 28 пулемётов и четыре орудия отправился вверх по Волге. Владимир Капель демонстрировал свои любимые приёмы: быстрые обходные манёвры и неожиданные удары с фланга и тыла.
Отряд Каппеля не носил погон, от красногвардейцев, бойцы Каппеля отличались только белой повязкой выше локтя. Скоро их стали называть «белыми». Противников, белые называли – «красные».
Я не собираюсь распалять страсти 95 летней давности на этом сайте. Тем более, что багаж знаний по истории у всех очень разный. Есть факты, есть мифы, есть красивые версии и гипотезы, но для историков важнее документы и артефакты, многие из которых всплывают из небытия, благодаря воспоминаниям.
Мы должны знать, помнить и уважать своё прошлое. Прошлое – ключ пониманию настоящего. Время примиряет и объединяет.
Сегодня прах генерал-лейтенанта Владимира Оскаровича Каппеля, покоится на кладбище Донского монастыря. Василий Васильевич Баныкин похоронен на волжском берегу, напротив Жигулёвских гор, его могила, под памятной стелой, рядом с памятником Василию Татищеву.
Хорошо бы принести и возложить цветы к этим могилам, невзирая на то, кто больше кому симпатизирует, белым или красным. Нам, cовременникам, сегодня негоже, ставить оценки и тем более безудержно осуждать или восхвалять павших и сражавшихся за «красных» и «белых».
Гражданская война выявляет победителей, но не определяет правых и виноватых, святых или грешников в братоубийственной войне. Гражданская война в России, показала со всей очевидностью тупик решения социальных проблем при помощи насилия и тотального уничтожения политических противников.
Перед вами отрывок из книги "Каппелевцы" Это воспоминания одного из участников памятного боя за Ставрополь, командира Волжской конной батареи капитана Василия Вырыпаева
Сегодня у меня пока нет других свидетельств, что происходило 15 июня 1918 года, 95 лет назад. Поэтому если кто-то оставит свои дополнения и ссылки на первоисточники в комментариях – я буду благодарен.

Перенесёмся на 95 лет назад.
Ставрополь – Тольятти. 1918 год. 15 июня.

Вверх по Волге

«Прибыв из Сызрани в Самару, отряд Каппеля прямо из вагонов был погружен на товаро-пассажирский пароход “Мефодий” и немедленно отправился вверх по Волге, в район города Ставрополя. Этот город и близлежащие деревни были заняты красными. По данным разведки, красные располагали большим количеством пулеметов и сильной артиллерией.
Не доходя верст пятнадцать до Ставрополя, пароход “Мефодий” пристал к крутому левому берегу, на который быстро были построены мостки, и по ним спешно выгружались бойцы, а орудия и зарядные ящики выкатывались на руках.
Из ближайшей деревни пригнали нужное количество крестьянских подвод для нашей пехоты, которая в это время на Волге никогда не ходила в пешем строю. Отнимая у крестьян подводы в жаркое рабочее время, мы согласно приказу Каппеля обязательно платили по 10— 15 рублей за каждую (тогда это были приличные деньги). При таких условиях отряд мог передвигаться довольно быстро, не утомляясь.
Расспросив у первых попавшихся местных жителей о противнике, в его сторону направлялся разъезд нашей кавалерии. Приблизительно в одной версте следом за ним двигались главные силы. Наша пехота, расположившись по трое-четверо на телеге на душистом сене, обычно дремала или просто наслаждалась природой. Но лишь только слышались первые выстрелы по нашему разъезду, как будто под действием электрического тока, пригретая теплым летним солнцем, дремлющая пехота выпрыгивала из своих повозок и, еще не дождавшись команды и остановки, бежала с винтовками наперевес в сторону выстрелов.
Каппель на коне впереди главных сил обыкновенно кричал в сторону командира пехоты бежавшему впереди бойцов Бузкову: “Не рискуйте — берегите людей! Каждый боец дорог!” Бегущий мимо него Бузков брал под козырек и вполоборота отвечал: “Слушаюсь!” Повозки останавливались. Я со своими орудиями съезжал с дороги вправо или влево, строил фронт, но с передков пока не снимался до приказания начальника. И когда минуты через две-три выяснялось, что противник заслуживал внимания, тогда начинался бой. Кавалерия частью оставалась прикрытием к орудиям, а часто уходила в обход врага. Двигаясь очень быстро и энергично атакуя врага, отряд Каппе-ля всегда появлялся неожиданно. Противнику трудно было точно определить силы Каппеля.
В районе города Ставрополя Каппель дал ряд изумительных боев, обращая в бегство в десятки раз превосходившего численностью противника. По словам местных жителей, красные группировались большими силами в 18 верстах от Ставрополя, в районе деревни Васи-льевки. Спускаясь по длинной, верст 5 — 6, дороге, отряд Каппеля был обстрелян с трех мест трехдюймовыми орудиями почти на предельной дистанции, но потерь мы не понесли. Пришлось немного проехать вперед и, не видя никаких укрытий, встать на открытую позицию.
Не слезая с коня, в бинокль на пятиверстной дистанции я хорошо увидел дым и пыль от орудийных выстрелов красных в трех разных местах в кустарнике, на окраине деревни Васильевки. Завязался настоящий бой. Но нужно сказать, что красные, хотя и с трех мест, но стреляли очень плохо: или перелетами, или очень высокими разрывами, не приносящими нам вреда, что дало возможность спокойно ликвидировать три артиллерийских взвода красных, бросивших свои орудия.
Наша пехота, сильно обстрелянная из большого количества пулеметов, понесла потери и вынуждена была залечь. Бой мог затянуться. Истратив много снарядов на красную артиллерию, я доложил Каппелю, что у меня осталось всего 25 шрапнелей. Каппель немедленно отдал распоряжение взять одно орудие на передки, забрать все снаряды, идти орудию вперед, насколько возможно, и обстрелять линию врага. А разведчиков и свободных артиллерийских номеров присоединить к кавалерии и конным разведчикам и широким аллюром пустить в обход правого фланга противника.
Орудие карьером пошло вперед, снялось с передков близ наших цепей и начало в упор расстреливать красные пулеметы. Через несколько минут мы овладели деревней Васильевкой, 28 пулеметами и четырьмя орудиями с большим количеством снарядов, наша пехота уселась на свежие подводы, и весь отряд стремительно преследовал красных, которые с разгона прошли мимо Ставрополя. Район был очищен от красных.
“Мефодий” стоял у пристани, но погрузить орудия было очень затруднительно, так как они перед пристанью сильно вязли в бездонно сыпучем песке, и даже чудные богатыри кони были не в силах их тянуть двойными запряжками. В конечном итоге почти на руках бойцов, с большим напряжением все было погружено на пароход, и отряд готов был вернуться в Самару.
Как было заведено, все чины отряда должны были иметь винтовки или карабины. Каппель в этом отношении был самым примерным. Он не расставался с винтовкой не только как начальник небольшого отряда, но даже и тогда, когда был впоследствии главнокомандующим армиями. Питался отряд из общих солдатских кухонь или консервами. В кавалерии ни у кого из офицеров долгое время не было офицерских седел. Были у всех солдатские седла, как более удобные для вьюка. Добровольцы отряда, видя своего начальника все время перед глазами, живущего с ними одной жизнью, с каждым днем все более и более привязывались к Каппелю. Переживая сообща радость и горе, они полюбили его и готовы были для него на все, не щадя своей жизни.
С отрядом Каппеля (Народной армией) всегда следовал член Учредительного собрания Б.К. Фортунатов. Официально он считался членом Самарского военного штаба, в то же время выполняя успешно обязанности рядового бойца-разведчика. Сравнительно молодой (лет тридцати), он был энергичный и совершенно бесстрашный человек. Ему как-то на моих глазах удалось захватить в овраге четырех красноармейцев. Спокойно сказал всегда следовавшему за ним черкесу: “Дуко”… (его имя). Тот, не задумываясь, моментально по очереди пристрелил этих четырех пленников. Случайно я все это видел и потом вечером, когда мы отдыхали, спросил его, почему он приказал Дуко пристрелить красногвардейцев. Приказ — пленных не расстреливать. Он равнодушно ответил: “Но ведь был бой!”
Однажды, вскоре после взятия Сызрани, Фортунатов просил меня выяснить вопрос о наградах и жалованье, которое хотели бы получать бойцы. Я со многими, если не со всеми, говорил на эту тему, и почти все сказали мне одно и то же: что выбранное после Учредительного собрания законное русское правительство сможет их вознаградить (предполагалось, что Гражданская война будет не долго); а пока они хотят иметь немного денег (рублей двадцать в месяц) на необходимые расходы и, конечно, казенное обмундирование и содержание (стол).
Эти ответы поразили меня своей скромностью. Но таковы были каппелевцы — кто-то метко назвал их “святыми безумцами”. Они по своему личному почину, без всякого уговора или приказа, добровольно записались в боевые части, не считаясь с силами врага, как какие-то древние русские богатыри. Почти ничего не зная о 3-м Интернационале, они даже не вполне понимали, но инстинктивно чувствовали, что на Россию, на родину, надвигалось какое-то чудовище, готовое ради сумасбродной идеи мирового коммунизма взять всю страну за горло. Этого они не могли допустить и, не задумываясь о последствиях, пошли сражаться.
Конечно, таких каппелевцев в действительности оказалось уж не так много в сравнении с общей массой. Огромное большинство, не вдумываясь в окружающее, попряталось по своим норам, предоставив себя, в надежде на какое-то чудо, на волю волн. Многие из этих спрятавшихся погибли позже от рук красных, не зная, за что погибали. Многие как-то уцелели и ушли с общей беженской волной за границу. И уже за границей, в безопасных местах, объявили себя белыми бойцами против большевиков, принимая энергичное участие в эмигрантских организациях и склоках.
Почти перед концом погрузки отряда на пароход “Мефодий” на ставропольской пристани, чтобы вернуться согласно приказанию из Самары обратно, к Каппелю явилась крестьянская делегация с правого берега Волги, прося прогнать из их деревень красных насильников и грабителей. Каппель по прямому проводу сообщил об этом в Самару и наутро выгрузился в указанном крестьянами месте, в 10—12 верстах от деревни Климовки, занятой красными.
После непродолжительного боя красные оставили Климовку, уходя на запад бесчисленными повозками. Наша пехота вошла в Климовку. Б.К. Фортунатов просил не стрелять по отходящим красным и, взяв 6 — 7 человек разведчиков, ускакал оврагом, чтобы отрезать хвосты уходящей колонне красных. Мы наблюдали за ним, насколько нам позволяла пересеченная местность. Через полтора-два часа Фортунатов вернулся со своими разведчиками и привел четыре военные повозки с одним пулеметом и пулеметными лентами на каждой, а красногвардейцы убежали в кустарник.»