Прислал мне сегодня вечером, историк, Александр Ефимович Степанов, письмо и документ…

Сашок, дружище, привет! Мне довелось сегодня быть гостем частной, приватной презентации книги об Анатолии Волошине.
Герой – известный в городе банкир и благотворитель, автор – моя коллега, член Союза журналистов России Раиса Киселева. В гостях у Волошина было много знаковых и значимых фигур, в том числе и глубоко уважаемые мной Александр Ибрагимович Ясинский, Галина Ивановна Куклина, историки управления главного конструктора ВАЗа Геннадий Маслов и Вадим Котляров, старик Шаврин, который нас всех заметил и… домой уходя, благославил…. И много-много других. Но поведать я тебе хотел бы не о книге, а о разговоре, состоявшемся в узком кругу творческих людей после того, как все гости разошлись.

Собственно, Александр, и этого разговора, видимо, не состоялось бы, если не вовремя принятые на мою грудь пол-литра сухого. Как допинг, как анестетик перед общением с великими мира сего. Чтобы поджилки не дрожали. Ты, как и я, историк, и ты понимаешь, что это конёк нашей профессии – поднимать частное до общего. И пока шло дружеское, ни какой официальщиной не скованное, общение гостей и героя книги, мне всё время хотелось выйти на авансцену и произнести спич во имя ИСТОРИИ. Пока расправлялся с бутылкой, общество разошлось, Анатолий Волошин общался с последними своими тремя гостями, и я встал в очередь задать, как всегда любому историку кажется, самые насущные вопросы относительно того, куда должен тратить свои деньги банкир-гражданин. Если он гражданин, конечно. Думаю, если бы рядом не оказалась моя коллега, литератор Нина Замолдинова, мне, возможно, не удалось бы получить аудиенцию у банкира Волошина. Просьба посидеть где-нибудь за столом с пепельницей и стаканом коньяка за счет принимающей стороны была воспринята благосклонно. В какую-то минуту мне показалось, что именно этого Анатолию Парфирьевичу и не хватало – приватный разговор всегда предпочтительнее салонного общения.

И вот тут начались удивительные для твоего покорного слуги вещи.

— Анатолий Парфирьевич, Вы – Почетный гражданин Тольятти. Вышла в свет ваша художественная биография. Но Вы – не первый, а далеко за сорок первый почетный гражданин. И меня волнуют вопросы исторической справедливости…

— Можете не продолжать. Я понимаю, о чем Вы хотите сказать. Я много думал об этом. Любой предприниматель, любой, в частности, банкир силён своей территорией. Мы же не перекати-поле. И я понимаю, что та территория, которая меня, как банкира, взрастила, и которую я пытаюсь теперь сам благоустраивать, она требует воздаяния. Я не ошибусь, если предположу Ваш вопрос? Вы ведь историк? Вы хотели спросить меня, когда будет воздано должное всем остальным Почетным гражданам Тольятти? Я прав?

— Вы правы. Этого требует историческая справедливость.
Сразу скажу тебе, что разговаривать с Волошиным непросто – он не дает договорить, потому что слёту схватывает мысль оппонента (если она ему близка), и вот он уже сам рассуждает, как можно было бы реализовать твою идею.

— Александр, я думаю, будет правильным, если мы объединим наши общие усилия и в течение года-двух подготовим к изданию, к печати маленькие книжечки, историко-художественные биографии о каждом Почетном гражданине Тольятти. Пусть это будет авторским проектом Эл-банка. Так и назовём: «Эл-банк. История города». Это, ведь, на самом деле неправильно, несправедливо – в городе больше сорока Почетных граждан – а кто помнит их имена, а кто знает их жизненный путь? А кто сможет, особенно из молодых, сказать, за что конкретно тот или иной гражданин Тольятти был удостоен почетного звания? И мне кажется, надо сделать этот авторский проект адресным – пусть эти книги в достаточном количестве получат все библиотеки города и Ставропольского района. В первую очередь – школы. Вот за год-полтора осилим эту задачу и сделаем подарок всему городу на его очередной день рождения.

Саш, ты же знаешь, я много лет отдал изучению, сохранению и пропаганде истории ВАЗа. Как ты думаешь, мог я об этом промолчать?!
Собственно, приходилось именно молчать – Волошин перебивал почти сразу, иногда складывалось впечатление, что он заранее знает, о чем его попросит собеседник. Собственно, наука здесь не хитрая, о чем я сразу сказал Анатолию Парфирьевичу: «Если обыватель обращается к банкиру, 100% — что он будет просит о деньгах».
— Анатолий Парфирьевич, это красивая идея – «Эл-банк. История города». Но ведь город огромен, а его история – угольные шахты мельче и скуднее. Возьмите АВТОВАЗ – градообразующее предприятие. Сколько поистине великих людей, знаковых и значимых, остается пока за пределами страниц вазовской истории. Или возьмите знатное дореволюционное дворянство. Или глобальную историю переселения старого Ставрополя на место, которое сейчас называют Тольятти – судьбы тысяч людей за всем этим стоят. Но ведь текущие проблемы муниципальной власти и скороспелость наших выборов в представительные органы не дают ни одному городскому правителю возможности даже подумать о вечном. Кто способен думать о вечном? Только тот, кто независим. Пусть относительно, но независим от каждодневной суеты. Поэтому все надежды сходятся на Вас. Как было бы прекрасно, если бы Вы сумели стать источником воссоздания и сохранения городской истории. Вот этот проект, суть которого Вы сами сформулировали – «Эл-банк. История города»… Властители муниципалитетов меняются, банкиры остаются. Вы можете поклясться, что этот проект, который сулит множество прекрасных книг об истории Ставрополя-Тольятти, будет работать?

— Я готов дать расписку.

И тут я попросил Волошина надписать на книге о нём самом эту самую расписку.

Вот, Сашок, эта книга, и вот эта расписка Волошина.
Ты – историк, ты понимаешь, что означает эта расписка?
В течение двух-трех лет увидят свет книги о действительных творцах АВТОВАЗа, о дворянских родах старого Ставрополя, обо ВСЕХ, кто был в истории города удостоен титула его почетного гражданина.

Я до сих пор в некотором недоумении – вот так, в течение часа, без всякого принуждения и агитации, был решен вопрос сохранения местной истории. Я пока не в состоянии адекватно осмыслить произошедшее – настолько мы все привыкли к бюрократической проВОЛОчке в самом жизненном. И вот ВОЛОшин говорит – я беру эти задачи на себя. Пусть это будет авторский проект мой и моего банка – «История города».

В своё время, в 1992 году, ты помнишь, какая была обстановка в стране – только что был уничтожен СССР, начались радикальные гайдаровские реформы, продуктов – нет, кризис налички, зарплаты обесценились… И тут приходят к Нахмановичу, тогда президенту АвтоВАЗбанка, десяток альпинистов и просят денег на покорение Эвереста. Ты понимаешь? Маргарина не было на хлеб намазать, а им валюту подавай в горы сходить, прогуляться. Нахманович дал. Под один очень интересный и мало кому понятный сегодня «откат» – вымпел АвтоВАЗбанка должен быть закреплен на этой, самой высочайшей вершине мира. Мне потом Иван Душарин рассказывал, что они вышли из кабинета банкира с еще более взъерошенными мозгами, чем до того, пока они ждали встречи в приемной Петра Абрамовича.

Я ушел после разговора с Волошиным примерно в таком же состоянии. И через каждую минуту казалось – лучше бы он отказал. Потому что с отказом знаем, как обращаться – забыл, и вся недолга. А тут… все явные и скрытные мечты историка, все много лет нереализованные идеи и проекты – воспринилмаись на «ура». Будем делать историю города!

— Не переживайте, Александр, — сказал на прощание Волошин, — будем делать историю города. Вместе.

И написал вот эту самую расписку.



А вот и обложка новой книги