Педагог-психолог, специалист по семейному устройству, лауреат Премии Президента РФ в области образования, автор книги «К вам пришёл приёмный ребёнок» Людмила Петрановская комментирует запрет усыновления российских детей в США и процессы усыновления в России и Америке.

Я понимаю, что все в пылу полемики, возмущены. Но защищать от клеветы американских усыновителей с помощью клеветы на наших — это перебор.

1. Неприятно все время видеть аргумент, что в семьях российских усыновителей за это время погибло в сто раз больше детей. Это неправда. Вот здесь человек подробно разбирает.

Дети умирают и погибают много от чего: от болезней, погибают в автокатастрофах, тонут и т. д. И очень редко это происходит от рук усыновителей или по их прямой вине (преступной халатности, как в случае с Димой Яковлевым). Это единичные случаи, хоть у нас, хоть в Америке, хоть где. Причем в целом с усыновителями, опять же и у нас, и не у нас, такое случается реже, чем с обычными родителями. Что понятно, ведь сама процедура усыновления предусматривает некий отбор более мотивированных и ответственных.

Если сравнивать, то сравнивать надо со статистикой учреждений. Но ее вы нигде найдете.

2. Сравнивать цифры американского усыновления и российского, делая вывод, что вот как у нас мало берут детей, не вполне корректно. В России усыновление — лишь небольшой процент всего семейного устройства, гораздо больше детей берут под опеку и в приемную семью. Именно наши граждане, не чужие, разобрали детей из того самого уфимского детдома, в котором было 400 сирот 10 лет назад. Так что не так уж наши граждане «не хотят», просто этого все равно недостаточно. Нам были бы кстати сейчас и российские усыновители, и американские, да хоть марсианские. Лишь бы детей хорошо растили.

3. Не надо писать, что «американцы берут больных, а наши не берут». Это неправда. И наши берут даже самых тяжелых, и американцы не все хотят больных. Другой вопрос, что ребенку-инвалиду там жить лучше и проще. И его родителям намного проще. Знаю много примеров, когда дети, за судьбу которых здесь было просто страшно, там очень хорошо реабилитировались и сейчас живут полноценной жизнью. Поэтому у нас берут, да. Но в сотни раз меньше, чем надо бы. Потому что растить ребенка-инвалида в России — это ежедневный подвиг, а героями поле не засеяно и не будет засеяно никогда.

Еще одно. Пожалуйста, не надо размахивать как кувалдой аргументом «А вот пусть они и возьмут». Ни одному приемному ребенку не нужна такая мать, как Лахова и др. Растить травмированного ребенка — дело, требующее силы духа, внутренней целостности, определенной системы ценностей. Такое решение должно вырастать у человека из сердца. Упаси Господи сейчас начнется пиар-акция «депутаты ГД разбирают сирот». Им же что — им велят — они возьмут. Наймут няньку и запрут в отдельной квартире. А потом скажут, что он психбольной и по-тихому сплавят в ПНИ. Не надо этого.

И идея Прохорова дать денег тем россиянам, кто возьмет детей, не успевших попасть в США — плохая идея. Никакие 50 тыщ баксов вырастить такого ребенка не помогут. А люди демонстративные и нестабильные набегут.

Для того, чтобы детей разбирали, нужна система семейного устройства. И еще система профилактики сиротства. Кампаниями, взятием на «слабо» и деньгами это не решить.

Следующий вопрос — иностранное усыновление как таковое. Это довольно сложная проблема. Это палка о двух концах в условиях коррупции: одни дети спасаются, другие правдами и неправдами задерживаются в Системе, чтобы был выбор «товара» для тех усыновителей, которые вовсе не за инвалидом приехали. В свое время Алексей Рудов делал такие диаграммы по регионам, на которых было очень видно, что где больше иностранного усыновления, там больше детей в детдомах. По этой причине я, например, всегда отказывалась от любых проектов и предложений, связанных с иностранным усыновлением — знать не знаешь, во что вляпаешься и потом не отмоешься.

В начале 2000-х эта коррупция была на низовом уровне: опеки, регоператоры, директора дд. Потом независимое усыновление прикрыли, остались только «аккредитованные агентства». Как уж там определяется, кого аккредитовывать и сколько это стоит, я не в курсе — оно все ушло куда-то в верхние эшелоны. Однако, судя по тому, что для конечного клиента цена выросла, обороты там меньше не стали. Именно борьба за этот рынок и стоит за большинством «инициатив» про иностранное усыновление, кроме последней. Эта идет с самого верха, и тут уж таким мелким мафиям придется заткнуться.

При этом тем самым американцам, которые готовы брать самых тяжелых детей, стало гораздо сложнее в последние годы, ибо независимое (более дешевое) прикрыли, а они обычно люди небогатые, это — верующие, многодетные семьи. Зато для менеджеров-трудоголиков, вроде того, что забыл ребенка в машине, это не проблема. И потому их «удельный вес» вырос среди общего потока и процент именно инвалидов среди усыновляемых за рубеж детей уменьшился после отмены независимого иностранного усыновления.

Поэтому мое отношение к иностранному усыновлению такое: либо сделать его намного свободнее, и дать иностранцам разобрать детей. Это если мы понимаем, что наше государство заниматься сиротами не хочет и/или не может.

Другой вариант: запретить иностранное усыновление вовсе, но ПОСЛЕ или хотя бы в процессе серьезной реформы системы защиты прав детей-сирот, предусматривающей мощное развитие семейного устройства и ликвидацию традиционных сиротских учреждений, прежде всего, домов ребенка. Это если государство сиротами заниматься готово, но вот коррупцию победить не знает как.

Или средний вариант, который я предлагала когда-то:

В общем, если бы я могла, я бы сделала такую многоходовку.

1. Фиксируем в список всех детей в учреждениях, на данный момент имеющих инвалидность (это нужно, чтобы не навешивали диагнозы, см. пункт 2).

2. На три года ЗАКРЫВАЕМ все иностранное усыновление. Исключение — дети из списка, а также их братья и сестры вместе с ними.

3. Для тех иностранных усыновителей, которые готовы взять детей из списка, организуется подготовка и медицинское обследование НА МЕСТЕ и ЗА СЧЕТ ГОСУДАРСТВА. Их жилищные условия пусть обследуют тамошние муниципальные службы и пришлют результаты.

4. Если люди все прошли и ребенка увозят, им и ребенку компенсируется проезд и проживание здесь. Вариант — не сразу, а через год или три, если все нормально.

5. За три года реформировать систему учреждений для особых детей, создать и развить систему их семейного устройства в России.

Этот вариант и сейчас мне кажется самым разумным, может быть, стоило бы добавить детей старшего возраста.

Или украинский вариант: только дети старше пяти лет, братья-сестры вместе, не менее года простоявшие в базе. Последнее важно: у нас собирают «липовые» отказы от детей, которых кандидаты в усыновители и в глаза не видели (по закону иностранное усыновление возможно после отказов российских кандидатов). А год в базе — это год в базе, легко проверить.

То, что продвигал все это время Астахов: отмена независимого иностранного усыновления при сохранении его в принципе — самых неудачный и повышающий взяткоемкость (для того и делалось?). Напомню, что до начала разборок с Америкой, все двигалось в эту сторону, не далее как в июле этого года ТЕ ЖЕ САМЫЕ депутаты так же дружно проголосовали за соглашение со Штатами об усыновлении. К этому времени Дима Яковлев был уже год как мертв и всех все устраивало.

Систему «контроля» за этими семьями также делали как мощную кормушку, обеспечивающую неограниченное количество загранпоездок чиновникам — деток проверять, не обижают ли америкосы. Кому надо, те запросто все проверяли без всяких бюджетных денег и «систем контроля» — о чем и рассказал бывший красноярский губернатор Зубов, которого можно послушать здесь. Только цифры в конце он приводит, как и многие, не имеющие отношения к действительности.

Все это время тема всячески использовалась для политпиара, для набора политических очков в глазах глубоко виктимной публики, которая от ментальной картинки «наши сильные мудрые правители защищают сироток от злобных америкосов, которые едят детей» привычно счастливо обтекает, ведь это такая спасительная возможность защитить сознание от реальности. От понимания того, кто и кого ест на самом деле. И каково твое личное место в этой пищевой цепочке.

И вопрос последний: так что же делать, не только же говорить?

Во-первых, это тот случай, когда как раз очень даже нужно говорить. Говорить о проблеме, о детях, о том, что с ними происходит, как это все устроено. О том, сколько их — чтобы реально представлять масштаб. Потому что когда говорят — миллион, то остается только лечь и умереть. А когда узнаешь, что 120 тысяч, и что это хоть и жутко много, но в несколько раз МЕНЬШЕ, чем уже живет в российских приемных семьях (всех форм устройства), и что достаточно было бы увеличить устройство всего раза в полтора, одновременно во столько же уменьшив поток отобраний и отказов, то становится понятно, что проблема решаема. При желании.

В лице Системы мы имеем дико дорогостоящий самообман общества, за довольно большие деньги — наши с вами деньги — дети годами мучаются, а потом вырастают нежизнеспособными. Это важно понимать, осознавать — в деталях и подробностях. Когда критическая масса людей решит, что этого быть не должно и не будет, это изменится, так или иначе, мытьем или катаньем. Так всегда бывает.

Поэтому: если не знаете — узнавать, хоть это и больно. Если знаете — распространять информацию. Не связываться с троллями — их не переубедить, а разговаривать терпеливо и вежливо с теми, кто просто не знает, не думал об этом, некритично воспринимает что-то. Брать за пуговицу родных и знакомых. Формировать общественное мнение.

Со своей стороны беру обязательство — сейчас, в период более свободных дней января, регулярно писать об этом, о том, почему все так, как есть, почему это плохо и как это можно изменить. Давайте дискутировать не только о тех детях, которые смогут или не смогут уехать в США, а обо всех детях, которые сейчас лишены семьи или могут ее лишиться. Пишите, задавайте вопросы, я буду постепенно отвечать, коллеги помогут.

Во-вторых, конечно, протестовать против принятия закона. Просто из этических соображений. Продолжать информационное давление. Участвовать в акциях. Придумывать новые способы.

В-третьих, продавливать изменения. Сказали, что мы сами должны позаботиться о своих сиротах? Ловим на слове. Только попробуйте теперь нам ныть, что денег нет на развитие семейного устройства или еще про что. Продай свой дворец — разукрупни все детские дома. Как раз хватит.

Кстати, вопрос о том самом дневном приюте коллеги вчера подняли на круглом столе с руководством и он оказался вполне решаемым. Надо только перестать относиться ко всему этому как к погоде и карме.

Блог Людмилы Петрановской.