В этом году мы с сыном попали на первомайскую демонстрацию сходку маёвку странным образом. Шли по Луначарского после Литургии, навстречу две женщины. Идут себе и идут о чем то разговаривают, вдруг подумалось сейчас подойдут и точно, одна резко меняет курс и ко мне: «Верите ли Вы в Бога?»
— «Да, конечно, вот со службы идем!» (наверно излишне эмоционально я сказала.)
Дамы тут же ретировались так и не начав разговор, хотя настроение у меня было вполне миролюбивое.

И тут сын говорит: «Мам, шарики!» Смотрю мы стоим в окружении пожилых людей, со значками КПРФ, которые надувают шарики.
Как-то это сначала показалось нелепо и странно, вот только что Синедрион принял решение взять и казнить Христа, жена омыла его ноги и помазала миром (обряд погребения в Иудее), и уже Иуда предал его, а они тут с шарами.
Шарики были красные, радостные, совсем как пасхальные яйца и я решила что это мне такой пасхальный привет посреди Страстной седмицы.

Как парафраз воспоминаний Великой среды получился: сначала женщины-сектантки, как символ Иуды и предательства. Потом мое внутренне ощущение неправильности, надлома и какого-то одномоментного понимания, что вот сейчас все люди оставили Христа, как в древней Иудее. Соединилось его одиночество и молитва в Гефсиманском саду и то что происходило вокруг, дети на велосипедах, мужчины надувающие шарики, никому нет дела до его мук, его жертвы.

И сразу, как надежда и утешение, эти «пасхальные» шарики, как предвестники Воскресения Христова!