Я ехала в карете скорой помощи, поглощённая своими мыслями и тревогами, блуждая взглядом то на окно, за которым проносились улицы города, то на кушетку, где лежала маленькая, высохшая от старости и болезней мама, на обшарпанные стены и пол, и пыталась сгруппироваться, чтобы не вытрясло кишки, слушала лязг и скрип этого «чуда» техники и удивлялась — как оно, это чудо, вообще может ехать?
Федшерица, заботливо придерживающая маму на кочках и поворотах, перехватила мой взгляд: «Это у нас ещё водитель аккуратный и заботливый, а с некоторыми едешь и боишься рассыпаться, аммортизации никакой, да и авто давно в утиль пора».
Вдруг осознала, что значат часто слышимые слова: «Умер по дороге в больницу» Ведь невозможно с травмами или инфарктом по нашим дорогам в наших «каретах»
Почему мама, отдавшая медицине 43 года, вдохнувшая в родильных домах жизнь в сотни, а может и тысячу новорожденных человечков, некоторые из которых наверняка крутят руль власти, мама, которая позже спасала от смерти, лечила и выхаживала то поколение, которое сейчас обеспечило её такой вот «каретой».
Вспомнила цифры приведённые Beashen в www.tlttimes.ru/blog/110058.html Ведь если только з/пл за один день в месяц тратить на покупку скорых для нуждающихся больниц, то сколько жизней спасли бы все эти сечины, миллеры и якунины! Но у них другие планы, которые не касаются тех, кто когда-то их лечил, учил, строил для них, в общем пахал чтобы построить светлое будущее своим детям и внукам. Детям и внукам — не себе же, так чего же вы хотите?
Вот и едем мы в карете скорой помощи, и я понимаю, что карета не по привычке с прошлых веков, а потому, что ездят скорые, как гужевой транспорт — с такой же скоростью и аммортизацией.