«Дурной» пример заразителен. За «лекцией» о черных PR-технологиях практически незамедлительно последовали исторические зарисовки Angry и Aceton.
Предлагаю объединительный вариант — про первые парламентские выборы в России.
Кто одолеет прилагаемый текст, тот узнает, что проблемам отсутствия желания голосовать, проискам черных пиарщиков, депутатским привилегиям, неодолимости коррупции, наказам избирателей уже более 300 лет (!!!).
А вы чего-то от нынешних ждете…

Как и когда на Руси появились «добрые и знающие люди».
Первая попытка привлечь к разработке законов «добрых и знающих людей» (а именно так звали первых российских депутатов) в России была предпринята еще в 1700 году при Петре 1.
Но потом еще 60 лет специальная комиссия (сейчас бы сказали – избирком) разрабатывала условия и пробовала разные варианты организации «выборов».
Решительную попытку «кончить давнее дело» предприняла Екатерина.
Еще до воцарения Екатерина придумала средство предупреждать законодательные ошибки — распространить слух о задуманном законе на рынке и прислушаться, что о том говорят. Теперь с той же целью было созвано такое представительное собрание, в котором можно было бы услышать «глас народа».
Прямым манифестом от 14 декабря 1766 г. о созыве депутатов в предположенную Комиссию для сочинения проекта нового уложения, как она официально называлась. Представительство было значительно расширено. Комиссия составлялась из представителей правительственных учреждений и из депутатов от различных разрядов или классов населения. Сенат, Синод, все коллегии и главные канцелярии центрального управления послали по одному представителю.
По одному депутату назначено было на каждый город от домовладельцев, на каждый уезд от дворян — землевладельцев и на каждую провинцию по депутату от однодворцев, от пахотных солдат, от государственных черносошных крестьян и из оседлых инородцев, от каждого народа, крещеного или некрещеного. Число депутатов от казаков предоставлено было определить их высшим командирам.
Всех депутатов было избрано 564.

Не проголосовал – отдай деревню.
Прежде всего, Екатерине предстояло побороть закоренелое равнодушие и недоверие, с каким население привыкло встречать любой правительственный призыв к общественному содействию, зная по опыту, что ничего из этого, кроме новых тягостей и бестолковых распоряжений, не выйдет.
Так отнеслось оно и к сенатскому указу 1761 г., призывавшему «общество», дворянство и купечество споспешествовать правительству советами и делом в сочинении нового уложения, напоминая «сынам отечества» их долг и возможность «незабвенную в будущие роды о себе оставить память». Такие слова в сенатском указе звучали для обывателя смешной выходкой, особенно рядом с угрозой кодификационной комиссии отписывать у дворян деревни за неявку.

Никакого «черного пиара»!
Манифест о созыве депутатов был читан по всем церквам три воскресенья сряду, и он возвещал, что со стороны престола милосердие полагается в основание законов, а со стороны подданных ожидается благодарность и послушание. Депутаты призывались к «великому делу». Выборы их должны были происходить «с тихостью, учтивостью и молчаливо».

Первые депутатские привилегии.
Депутатам назначено было жалованье. Звание их возведено было на небывалую высоту и стало самым привилегированным в России. Они находились под «собственным охранением» императрицы, на всю жизнь, «в какое бы прегрешение» ни впали, освобождались от смертной казни, пытки и телесного наказания; имущество их подвергалось конфискации только за долги, личная безопасность охранялась удвоенной карой, им даны были для ношения особые значки, которые дворянским депутатам по окончании дела дозволялось вносить в их гербы, «дабы потомки знать могли, какому великому делу они участниками были». Никто из русских подданных не пользовался тогда такими преимуществами.

Депутатские наказы – высокие цены, плохая медицина, взятки.
Самой важной новизной Комиссии 1767 г. были наказы, какими избиратели обязаны были снабдить своих депутатов, изложив в них свои «общественные нужды и отягощения».
Избиратели охотно отзывались на это требование, почуяв в нем если не право, то позволение, открывавшее их мирским челобитьям прямой путь к престолу. Вместе с тем депутатский наказ сообщал и самому депутату привычное, всем понятное значение ходока о нуждах своего мира: дальше этого не шло тогдашнее понимание народного представительства.
Депутаты привезли наказов «с лишком», вдвое больше, чем было их самих, почти полторы тысячи. Особенно много, свыше тысячи, навезли сельские депутаты. Например, крестьянский депутат Архангельской провинции привез 195 погостовых наказов.
В депутатских наказах рядом с местными нуждами и сословными претензиями стояли заявления об отсутствии лекарей, аптек, больниц, богаделен, сиротских домов, хлебных казенных магазинов, банков, почтовых станций, школ — простейших средств благоустроенного гражданского общежития.
Особенно горьки были жалобы на состояние правосудия: это — едва ли не самое больное место наказов без различия сословий. Дворяне жаловались на множество подсудностей, ожесточены против взяток, добродушно предполагая, что приказного человека можно от чего-нибудь удержать голосом совести, веря и не доверяя приказной совести, предлагают всех служащих в присутственных местах обязать специальной присягой «ко взяткам не касаться», а нарушителей этой присяги подвергать натуральной смертной казни, как бы ни была мала взятка.
В городских наказах выражалось желание, чтобы городские головы, временно установленные для выбора депутатов в Комиссию, стали постоянной должностью и избирались «вообще всеми гражданами».

Не выполнил наказ – из депутатов долой!
Депутат отвечал перед обществом своих избирателей за своевременное представление их ходатайств, куда следовало. Но ему предоставлялось право ходатайствовать и сверх наказа, о чем он заблагорассудит, не мог только противоречить своему наказу и в случае несогласия с ним должен был сложить с себя полученные полномочия.

По материалам «Русской истории» В.О.Ключевского.